180 лет назад, в сентябре 1841 года в Симбирске был торжественно освящен кафедральный Троицкий собор. Не прошло и сотни лет, как в 1936 году он был разрушен. Но и теперь остаётся одним из самых выразительных архитектурных символов нашего города.
Храм строился как памятник победе российского воинства над императором французов Наполеоном Бонапартом в Отечественной войне 1812 года и последовавшим за ней Заграничным походам русской армии 1813 – 1814 годов. Но непосредственным толчком к масштабному и многолетнему строительству стало колоссальное извержение вулкана на индонезийском острове Тамбора 5 апреля 1815 года.
А при чём здесь Тамбор, справедливо спросят нас? А он спровоцировал планетарную катастрофу, растянувшуюся на три года. Вулканический пепел Тамбора затянул небо над всей землёй — и над Симбирской губернией, спровоцировав погодные катаклизмы, резкое и сильное похолодание, страшный неурожай. Симбирский губернатор Николай Порфирьевич Дубенский доносил, что «цена на все припасы возвысилась до чрезвычайности, ржаная мука продается по рублю 50 копеек пуд». Это было в десять раз дороже, чем обычно!
Как решить перспективу голода? Надо дать людям возможность заработать! В годы неурожаев и голодовок правительство всегда организовывало масштабные работы — строительные, дорожные. Свежий человек в Симбирске, назначенный в мае того самого 1815 года, губернатор Дубенский предложил идею строительства в Симбирске храма-памятника в честь недавних побед российского оружия. Идею поддержало симбирское дворянство, готовое пожертвовать на строительство сумму в 50 000 рублей, оставшихся после сбора Симбирского ополчения. Это было много, но недостаточно, прочие деньги намеревались собрать через пожертвования — кстати, Дубенский с супругой пожертвовали на храм 550 рублей, примерно, пятую часть годового губернаторского жалованья. Всего подписка дала 148 695 рублей 48 коп. ассигнациями и 13 159 рублей 77 коп. серебром.
Губернатор и дворяне легко нашли общий язык в благородном деле, поскольку были масонами, членами тайного общества, возводившего себя к эпохе строителей Соломонова храма, к X столетию до Рождества Христова. Масоны стремились творить дела милосердия, просвещать народ и нравственно возрастать, приправляя эти столь необходимые, но часто обыденные дела пряной смесью особых ритуалов, нарядов, собраний. Императорская власть, всегда подозрительная к любой самодеятельности своих верноподданных, то мирилась с присутствием масонов, оценивая благородство их целей, то обрушивалось с репрессиями вплоть до формальных запретов масонских лож и требований клятв с чиновников о несостоянии их в тайных обществах. Но тем слаще бывают запретные плоды!..
Конечно, сходу, прямо в 1815 году, начать строительство храма-памятника не получилось — требовалось разрешение самого монарха, императора Александра I, и на строительство, и на сбор пожертвований. Но оно было получено, тем более что храм решили наименовать Александровским собором в честь святого Александра Невского, небесного покровителя государя и побед российского оружия. В 1817 году придворный архитектор Иосиф Шарлемань 1-й (1782 — 1861) составил проект пятикупольного собора.
Первочаначальный проект ТРоицкого собора в Симбирске, составленный архитектором И. Шарлеманем:
Требовалось много денег, а симбирское общество вместе со всем миром всё ещё переживало последствия взрыва вулкана на Тамборе, и в 1816-м, названном «годом без лета», и в 1817-м, «году нищих». В 1817 году инициатор строительства собора Николай Дубенский был назначен губернатором в Воронеж, и дело стало буксовать. Появились предложения не строить новый собор, а хорошенько отреставрировать существующий. Быть может, точка зрения «экономов» и восторжествовала бы. Но неудобно было перед самодержцем, который официально разрешил строительство, а не перестройку, и на то же указал симбирянам строительный комитет, не согласовавший перестройку существующего собора.
А тут очень кстати в Симбирск был назначен очередной губернатор-масон, Андрей Федорович Лукъянович (1776 – 1852). И, хотя уже в 1822 году масонские общества в империи были официально запрещены, сами масоны от этого никуда не делись, Андрея Федоровича в должности никто не понижал. А в 1823 году за новый проект Кафедрального собора взялся служивший тогда в Симбирске талантливый российский зодчий Михаил Петрович Коринфский (1788 – 1851), тоже масон. Однокупольный храм, спроектированный Михаилом Петровичем, был гораздо выразительнее и оригинальнее прежнего: пятикупольных соборов было немало, хотя бы тот же старый кафедральный собор в Симбирске.
Михаил Коринфский, автор проекта Симбирского Кафедрального собора:
Михаил Коринфский участвовал в возведении Казанского собора в Санкт-Петербурге, проектировал корпуса Казанского университета, культовые и гражданские сооружения, дворянские усадьбы в губерниях Симбирской, Казанской, Пензенской, Нижегородской и даже в Полтавской — там, в родовом имении, он построил усадьбу ушедшему в отставку Симбирскому губернатору Лукъяновичу.
Но именно за Троицкий собор Михаил Коринфский удостоился звания академика Императорской Академии художеств. Кстати, именно однокупольным задумывал учитель Михаила Петровича, великий зодчий Андрей Никифорович Воронихин (1759 – 1814) собственный проект Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге, крупнейшего православного храма в столице Российской империи. Проект не был реализован за безвременной смертью Воронихина.
Один из эскизов проекта Исаакиевского собора в Петербурге, составленный зодчим А. Воронихиным:
Первый камень в основание Кафедрального собора заложил лично император Александр I, в шесть часов утра 7 сентября 1824 года, особо изготовленным по такому случаю серебряным мастерком; кстати, заметим, что мастерок — один из самых известных масонских атрибутов. Само по себе строительство собора началось в 1827 году и было окончено к 1832 году, так что новый собор в Симбирске видели и Пушкин, посещавший наш город в 1833 году, и Николай I — в 1836-м. Но храм всё никак не могли сдать в эксплуатацию, продолжалась внутренняя отделка.
Император Александр I отошёл в вечность в 1825 году, соответственно, наречение собора Александровским утратило политическую актуальность — в честь святого Александра Невского в соборе был устроен один из приделов. Храм наименовали Троицким собором, а старый кафедральный собор, ранее бывший Троицким, стал Николаевским собором, в память о небесном патроне императора Николая I, святом Николае Мирликийском.
Проект бокового фасада Симбирского Кафедрального собора, составленный М. Коринфским. Видно изображение статуи в нише и Всевидящее Око над портиком:
При том, что проект Михаила Коринфского выглядел величественнее, собор обошёлся дешевле предыдущего. Он был летним, то есть неотапливаемым, и служить здесь можно было только когда располагала погода. По этой причине храм внутри не был расписан, а просто выбелен, росписи не выдержали бы подобного микроклимата. При строительстве собора «сэкономили» и на статуях святых, для которых были сделаны специальные ниши на фасадах. Зато портики над входами, как и задумывалось, украсились рельефами со столь любимым масонами Всевидящим Оком — глазом, вписанным в треугольник, символом Великого Архитектора Вселенной, с высоты небес взирающего на труды «вольных каменщиков».
Всевидящее Око на медали в память Отечественной войны 1812 года:
Всевидящее Око красовалось на медалях, вручавшихся участникам и сопричастным к событиям Отечественной войны 1812 года, и в глазах современников оно было символом победы в этой войне, вроде георгиевских ленточек, ныне ассоциируемых с Великой Отечественной войной.
Кстати говоря, завершению работ над собором по-своему способствовал голод 1840 года и очередной губернатор-масон, Авксентий Павлович Гевлич, назначенный в Симбирск в том же году и организовывавший общественные работы в помощь голодающим. С появлением Гевлича в пределах губернии воцарился политический мир — до этого, на протяжении всех 1830-х годов здешнее общество активно конфликтовало с назначенными губернаторами, добиваясь их смещений и отставок. Авксентий Павлович вполне устроил взыскательное дворянство.
Симбирский губернатор Авксентий Гевлич был высокопоставленным масоном. На указательном пальце правой руки можно видеть кольцо-талисман:
Освящение собора стало последним большим публичным мероприятием с участием самого первого симбирского архиерея, архиепископа Симбирского и Сызранского Анатолия (Максимовича) (1766 – 1844). В 1832 году владыка Анатолий возглавил вновь образованную Симбирскую епархию. Анатолий был очень просвещённым, мудрым и принципиальным священнослужителем, ректором Санкт-Петербургской духовной семинарии.
Симбирский архиепископ Анатолий, освятивший Троицкий собор:
В 1811 году он обратился с пламенной речью к чиновникам, избранным к должности, приводя их к присяге: «Малодушные, преданные страстям, унижающим человечество, не могут быть служителями Престола; не могут управлять другими, кои потеряли власть над собою. Чем более кто имеет власти, тем менее может жить по своим прихотям. Горе человеку, который власть употребляет для насыщения своих прихотей, который своим примером уполномочивает всякое распутство и бесчиние! Какое мучение, какой ад для его совести! Лучше бы было никогда не родиться ему!».
Речь Анатолия «услышали»: удостоили чести, формально повысили до епископа, но при этом отправили в провинцию, и в столицу он более не возвращался…
В Троицком соборе хранились почитаемые городские святыни, жалованные царём Алексеем Михайловичем в 1648 году, при закладке Симбирска, образ Нерукотворного Спаса, ныне хранящийся в Неопалимовском храме Ульяновска, серебряный крест с мощами 72 святых, серебряный футляр-ковчег которого носил отметину от пули, выпущенной во время осады Симбирска разинцами в 1670 году. Здесь же хранились реликвии, связанные с Отечественной войной 1812 года, с Симбирским дворянским ополчением, походный храм и знамёна ополченцев.
Военные реликвии погибли в пламени Симбирского пожара 1864 года. Собор загорелся 19 августа, в самый ужасный пожарный день — причём совсем рядом с ним прогремели два ужасающих по мощи взрыва, отчётливо слышавшиеся за 40 вёрст от города. Что стало их причиной, злонамеренный расчёт или случайность — на Соборную площадь, из опасения от огня, было вынесено множество вещей, товаров, материалов, в том числе, горючих и потенциально взрывоопасных — следствие так и не установило. Взрывы собора не поколебали и не подожгли – купол вспыхнул от переносимых ветром искр и пламени. Но очевидцы сходились в мнении, что зрелище пылающего купола, который в ясную погоду, будто, можно было видеть невооружённым взглядом с Жигулёвских гор, с покривившимся направо крестом было, одновременно, величественным и страшным.
Богомольцы съезжаются к Троицкому собору при посещении Симбирска святым Иоанном Кронштадтским:
Собор восстановили в 1868 году. Летом 1869 года симбиряне привечали в нём наследника престола цесаревича Александра Александровича (1845 – 1894) и его супругу Марию Федоровну. «Троицкий собор, построенный по почину местного дворянства в память Отечественной войны 1812 года», непременно упоминался в дореволюционных туристических путеводителях по Волге – причём подчёркивалась его «преемственность» с петербургским Исакием. Виды Троицкого собора помещались на многочисленных открытках. Громадное число богомольцев собралось здесь в июле 1894 года, когда Симбирск посетил протоиерей Иоанн Кронштадтский (1829 – 1909), при жизни почитаемый народом как святой, молитвенник и чудотворец. В Троицком соборе святой Иоанн Кронштадтский служил литургию, и желающие не могли втиснуться в огромный храм!
Богомольцы перед Троицким собором, в котором служит святой Иоанн Кронштадтский. 1894 год:
И даже победившая Советская власть отдавала должное Троицкому собору в Симбирске-Ульяновске, признав его охраняемым памятником архитектуры первой категории. А как же, его ведь Ленин видел! Но в 1928 году родной город Ленина утратил статус центра губернии, что самым негативным образом отразилось на финансировании Ульяновска, а следовательно, и на сохранении его исторического наследия.
Никольский и Троицкий соборы в Симбирске. 1900 год:
В 1930 году Троицкий собор был закрыт для богослужений. В пустовавшее здание легко проникали беспризорные и прочие любопытные, что, разумеется, мало способствовало его сохранности. Вскоре, правда, бывший Троицкий собор передали под архив, в который свозились документы упразднённых советских губернских учреждений. Но архивисты жаловались на недостаточно организованную охрану, не мешавшую посторонним по-прежнему проникать в здание храма. 24 мая 1933 года в архивохранилище вспыхнул пожар. Причины его остались невыясненными. Поджог списали на беспризорников, хотя у кого-то мог быть и расчётливый план по поджогу, чтобы уничтожить документы, способные стать компрометирующими. Последний раз в истории собор собрал вокруг себя громадную толпу – зевак, наблюдавших за тушением пожара.
Пожар в закрытом Троицком соборе в мае 1933 года:
Памятник архитектуры был окончательно обречён – денег и перспектив на восстановление не было. Летом 1936 года серия мощных направленных взрывов, не то что в 1864 году, превратила обгоревшие стены в груды кирпича…
Городская легенда гласит, что незадолго до сноса всё те же вездесущие беспризорники обнаружили в подвале пустого собора запасы сусального золота, ещё с дореволюционных времён предназначенного на золочение единственного купола храма — то-то бы была красота! Но послереволюционное поколение не оценило ценность своей находки. Зато килограммам драгоценного металла, раскатанным в тончайшие, тоньше конфетной фольги листы, мальчишки нашли необычное применение. Золотые листики рвались на куски и пускались, в прямом смысле слова, по ветру! Драгоценная золотая фольга разлеталась, подхваченная потоками свежего воздуха, замечательно искрясь в лучах ульяновского солнца…
Иван СИВОПЛЯС
